Часть 2. Исфаханцы
Вечером, когда спадает жара, Площадь Имама открывает еще одно качество души иранцев — коллективизм. Сотни семей — большие, включая детей и внуков, молодожёны, просто друзья и подруги, идут и едут сюда отдыхать, наслаждаться неповторимой атмосферой площади. На траву стелятся ковры и покрывала, раскладывается угощение — орехи, фрукты, чай… Кое-где вьется дымок самовара, а изредка и дымок кальяна… Бегают, играют дети, а взрослые ведут свои неторопливые беседы.
А за площадью, на центральных улицах, исфаханцы вечерами гуляют. Тоже семьями, парами, с детьми. До позднего вечера гостепреимно открыты двери магазинов, сверкают витрины — все становится объектом внимания — одежда и обувь, посуда и украшения, фрукты и соки из этих фруктов, которые приготовят прямо на глазах. Свежевыжатый сок граната, манго, дыни, банана, апельсина, арбуза, яблока, моркови — всего 20000 реалов, менее доллара за пол-литра. А прекрасные иранки предпочитают порцию мороженного, залитого соком в стакане с трубочкой…
Город Исфахан расположен на берегах реки Заяндеруд, в переводе, «Река, дающая жизнь». Река не глубокая, но широкая, а в последние годы летом пересыхает: меняется климат, растет население. Заяндеруд берет начало в горах Загроса, течет через центр Ирана, образует Исфаханский оазис и исчезает в безводных песках пустыни Кевир. Среди 11 мостов Исфахана самый красивый — мост Хаджу, в котором скоро четыре сотни лет идеально сочетаются архитектурное изящество, благородство отделки и функциональность. В центре моста устроен павильон — для возведшего мост шаха, который любил здесь останавливаться, отдыхать и размышлять о делах государства под мерное течение реки.
Кроме мусульман в Иране проживают христиане, иудеи и зороастрийцы (огнепоклонники), образующие общины с широкой автономией. Не в пример нам, обычаи и традиции «иноверцев» защищает государство на уровне конституции. «Иранские зороастрийцы, иудеи и христиане являются единственными религиозными меньшинствами, которые могут свободно осуществлять свои религиозные обряды в рамках закона и поступать в гражданских делах и в сфере религиозного воспитания согласно своему учению», — гласит иранская Конституция (Ст. 13 Конституции ИРИ).
Я это к тому, что на другом берегу Заяндеруд расположился армянский квартал, в котором армяне живут со времен шаха Аббаса I. Сегодня здесь действуют армянские церкви, открыты армянские кафе (в кафе«Ахтамар» мы с удовольствием зашли, памятуя, что в далекой Риге «обитает» старший брат — ресторан «Ахтамар») и рестораны, дети могут учиться в армянских школах. Несколько лет назад исполнилось 75 лет, как издается газета иранских армян «Алик», которая кроме Ирана распространяется в 40 странах мира. Её главный редактор Дереник Меликян, в частности, утверждает: «В этой исламской стране отношение к христианской общине гораздо лучше, чем в союзных Западу Турции, Пакистане, Саудовской Аравии, Израиле. Факт 500-летнего благополучного проживания здесь иранского армянства говорит сам за себя.» Ему, как говорится, виднее.
Иран — совершенно безалкогольная страна. Спиртное здесь под запртом. Для всех, кроме христиан и иудеев, которые могут употреблять его в религиозных целях. И употребляют — те же армяне.
Однажды, в беседе с молодой парой, нас спросили — пьём ли мы вино? За моим ответом: «Пьём иногда. И не только вино, но и водку, и коньяк», последовал еще один, еще больше удививший нас вопрос: «А что это такое — водка и коньяк?»
Нам рассказали, что в первые годы после Исламской Революции практиковалось битие палками выпивох. Но делали это не государственные карательные органы, а сами члены общин и соседи. Народ не хотел больше терпеть разврат и попрание норм ислама. Во имя создания справедливого общества. Сегодня результат налицо: молодое поколение в Иране растет нравственно и физически здоровым. Иран — это страна абсолютно трезвых людей! Где еще в мире можно увидеть такое?!
Вернувшись домой, я спросил знакомую — вдову, потерявшую мужа-алкоголика и в одиночку «поднимавшую» детей. О «лечении» алкашей палкой. Так вот она признала в этом великое благо и высший гуманизм — по отношению к детям и матерям. И я с ней полностью согласен!
Есть в Исфахане место, которое вызывает трепет. Это кладбище шахидов Голестан — э — Шохада. Наши СМИ создали образ шахида, как террориста-смертника. Может где-то так и есть, но в Иране шахид — это доброволец, воин, герой, отдавший жизнь за свободу и независимосить Родины.
Гранит и мрамор могил, огромное количество цветов, идеальная чистота и ухоженность — все это необыкновенно величественно и красиво. Но трепет вызывают фотографии на могилах — юношей, мужчин, девушек,молодыых женщин, порой с ребенком на руках. Все они не по приказу, а по велению сердца добровольцами ушли на войну и погибли героями.
Согласно представлениям ислама герои-шахиды не мертвы — они живы. Поэтому Голестан — э — Шохада в переводе — Сад Цветов Героев. Живых героев!
Когда мы с женой покинули кладбище, нас поджидала машина. Молодой мужчина, ранее узнавший что мы из России, предложил отвезти нас в центр или к отелю. Разумеется, бесплатно. Мы разговорились. Али, как он представился, служащий, женат, растет сынишка. Я объяснил — почему мы здесь — в прошлом я военнослужащий. А он открыл мне еще одну грань прекрасной души своего народа. Вот его слова: «Мы не всегда и не во всем соглашаемся с правительством. Но если тронут нашу страну, наш Иран, все мужчины возьмутся за оружие». "А как же семья, жена, ребенок? — спросил я. «Меня жена и родители в дом не пустят, если я не буду со своим народом», — услышал я в ответ.
Иран — это целая цивилизация — древняя, самобытная, загадочная. Технологии 21 века здесь уживаются с обычаями и традициями тысячелетней давности. Таким является национальный вид спорта «Варзеше-Бастани» — «Спорт Древности», о котором даже историки не могут однозначно сказать — сколько ему тысяч лет.
Тренировки проходят под «живую» игру на барабане и пение героических стихов (например, из «Шахнаме», Фирдоуси), причем играет и поет, нередко, тренер («муршед»). Спортсмены используют деревянные палицы («миль»), щиты («санг») и имитацию боевого лука («каман»). Занимаются этим спортом и молодежь, и старшее поколение в традиционных залах — «Зурхане» — «Дом Силы», напоминающих цирковое помещение, с ареной («гоуд») — в центре и местами для зрителей и музыкантов — вокруг. Главное требование к спотсмену — его духовная и моральная чистота, честность и доброта.
В Исфахане много садов и парков. Есть Парк Цветов. Самый же необычный — это Сад Птиц. Здесь территория в 5 гектаров накрыта сеткой на высоте нескольких десятков метров, построены водоёмы, домики — все для пернатых, которых здесь сотни. А для людей — дорожки. Так все и гуляют — люди по дорожкам, а птицы — где хотят...
Промелькнули 10 дней нашего пребывания в красивейшем городе Ирана — Исфахане. Мы едем дальше — в город Язд. Прощаемся с отличным отелем «Малек», который рекомендуем гостям Исфахана. И получаем «подарок» от которого, как говорится, хоть стой, хоть падай: нам возвращают часть денег за проживание в отеле. Как оказалось, за время нашего проживания изменился обменный курс доллар — реал. Поскольку мы оплатили за проживание в долларах, а доллар стал дороже, нам вернули разницу.
И это не единственный случай тотальной честности подавляющего большинства иранцев. В Иране в магазинах, на рынках все цены указываются на ценниках. Но на фарси. Мы, непривычные к многонулевым купюрам, делая покупки, просто протягивали продавцу пачку денег и он сам отбирал нужное за покупку количество. И ни разу не было случая, чтобы нас обсчитали...
